В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси! Лещи, окуни, ерши - все собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду.
Вода той порой в Шексне всколыхалася; шел паром через реку, да чуть не затопился, а красные девки гуляли по берегу, да все порассыпались.
Экая щука родилась
зубастая!
И стала она расти не по дням, а по часам: что день, то на вершок прибавится; и стала щука зубастая в Шексне похаживать да лещей, окуней
полавливать: издали увидит леща, да и хвать его зубами - леща как не бывало,
только косточки хрустят на зубах у щуки зубастой.
Экая оказия случилась в Шексне!
Что делать лещам да окуням? Тошно приходит: щука
всех приест, прикорнает.
Собралась вся мелкая рыбица, и
стали думу думать, как перевести щуку зубастую да такую торовастую. На совет
пришел и Ерш Ершович и так наскоро взголцыл:
- Полноте думу думать да голову ломать, полноте мозг портить; а вот
послушайте, что я буду баять. Тошно нам всем тепере в Шексне; щука зубастая
проходу не дает, всякую рыбу на зуб берет! Не житье нам в Шексне, переберемтесь-
ка лучше в мелкие речки жить - в Сизму, Коному да Славенку; там нас никто не
тронет, и будем жить припеваючи да деток наживаючи.
И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки Сизму, Коному да
Славенку.
По дороге, как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на
удочку и сварил забубенную ушицу, да тем, кажись, и заговелся.
С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Закинет рыбарь удочку в воду, да ничего не вытащит; когда-некогда попадется стерлядка, да тем и ловле шабаш!
Вот вам и вся байка о щуке зубастой да такой торовастой. Много наделала плутовка хлопот в Шексне, да после и сама несдобровала; как не стало мелкой рыбицы, пошла хватать червячков и попалась сама на крючок.
Рыбарь сварил уху, хлебал да хвалил: такая была жирная! Я там был, вместе уху хлебал, по усу текло, в рот не попало.