Как подумаешь, куда велик божий свет! Живут в нем люди богатые и бедные, и всем им просторно, и всех их призирает и рассуждает господь. Живут роскошные – и празднуют; живут горемычные – и трудятся; каждому своя доля!
      В царских палатах, в княжьих чертогах, в высоком терему красовалась Несмеяна-царевна. Какое ей было житье, какое приволье, какое роскошье! Всего много, все есть, чего душа хочет; а никогда она не улыбалась, никогда не смеялась, словно сердце ее ничему не радовалось.
      Горько было царю-отцу глядеть на печальную дочь. Открывает он свои царские палаты для всех, кто пожелает быть его гостем.
      - Пускай, – говорит, – пытаются развеселить Несмеяну-царевну; кому удастся, тому она будет женою.
      Только это вымолвил, как закипел народ у княжьих ворот! Со всех сторон едут, идут – и царевичи и княжевичи, и бояре и дворяне, полковые и простые; начались пиры, полились меды – царевна все не смеется.
      На другом конце в своем уголке жил честной работник; по утрам он двор убирал, вечерами скот пасал, в беспрестанных был трудах. Хозяин его - человек богатый, правдивый, платою не обижал. Только покончился год, он ему мешок денег на стол:
      - Бери, – говорит, – сколько хочешь!
      А сам в двери и вышел вон. Работник подошел к столу и думает: как бы перед богом не согрешить, за труды лишнего не положить? Выбрал одну только денежку, зажал ее в горсть да вздумал водицы напиться, нагнулся в колодезь – денежка у пего выкатилась и потонула на дно.
      Остался бедняк ни при чем. Другой бы на его месте заплакал, затужил и с досады б руки сложил, а он нет.
      - Все, – говорит, – бог посылает; господь знает, кому что давать: кого деньгами наделяет, у кого последние отнимает. Видно, я худо рачил, мало трудился, теперь стану усердней!
      И снова за работу – каждое дело в его руках огнем горит!
      Кончился срок, минул еще год, хозяин ему мешок денег на стол:
      - Бери, – говорит, – сколько душа хочет!
      А сам в двери и вышел вон.
      Работник опять думает, чтоб бога не прогневить, за труд лишнего не положить; взял денежку, пошел напиться и выпустил невзначай из рук – денежка в колодезь и потонула.
      Еще усерднее принялся он за работу: ночь недосыпает, день недоедает. Поглядишь: у кого хлеб сохнет, желтеет, а у его хозяина все бутеет; чья скотина ноги завивает, а его по улице брыкает; чьих коней под гору тащат, а его и в поводу не сдержать. Хозяин разумел, кого благодарить, кому спасибо говорить.
      Кончился срок, миновал третий год, он кучу денег на стол:
      – Бери, работничек, сколько душа хочет; твой труд, твоя и деньга!
      А сам вышел вон.
      Берет работник опять одну денежку, идет к колодезю воды испить – глядь: последняя деньга цела, и прежние две наверх выплыли. Подобрал он их, догадался, что бог его за труды наградил; обрадовался и думает: "Пора мне бел свет поглядеть, людей распознать!".
      Подумал и пошел куда глаза глядят. Идет он полем, бежит мышь:
      – Ковалек, дорогой куманек! Дай денежку; я тебе сама пригожусь!
      Дал ей денежку.
      Идет лесом, ползет жук:
      – Ковалек, дорогой куманек! Дай денежку; я тебе сам пригожусь!
      Дал и ему денежку.
      Поплыл рекой, встрелся сом:
      – Ковалек, дорогой куманек! Дай денежку; я тебе сам пригожусь!
      Он и тому не отказал, последнюю отдал.
      Сам пришел в город; там людей, там дверей! Загляделся, завертелся работник на все стороны, куда идти – не знает. А перед ним стоят царские палаты, сребром-золотом убраты, у окна Несмеяна-царевна сидит и прямо на него глядит. Куда деваться? Затуманилось у него в глазах, нашел на него сон, и упал он прямо в грязь.
      Откуда ни взялся сом с большим усом, за ним жучок-старичок, мышка-стрижка; все прибежали. Ухаживают, ублаживают: мышка платьице снимает, жук сапожки очищает, сом мух отгоняет.
      Глядела, глядела на их услуги Несмеяна-царевна и засмеялась.
      – Кто, кто развеселил мою дочь? – спрашивает царь.
      Тот говорит: "Я"; другой: "Я".
      - Нет! – сказала Несмеяна-царевна. – Вон этот человек! – И указала на работника.
      Тотчас его во дворец, и стал работник перед царским лицом молодец-молодцом! Царь свое царское слово сдержал; что обещал, то и даровал.
      Я говорю: не во сне ли это работнику снилось? Заверяют, что нет, истинная правда была,– так надо верить.