Подступил к Киеву неверный Калин, татарский царь, привёл с собой сына своего Таракашку Корабликова да зятя Ульюшева, сорок царей-царевичей, сорок королей-королевичей; с каждым дружины несметное множество; на сто вёрст вокруг Киева орды татарские раскинулись...
Ходит по своему стану царь Калин Калинович, говорит дружине такие речи:
- Кто из вас умеет говорить по-русски, переводить по-татарски? Пусть тот снесёт моё письмо князю Владимиру, чтобы сдал он Киев-город без бою, без напрасного кровопролития.
Нашёлся татарин, который умел говорить по-русски, вызвался передать письмо Калина князю Владимиру.
Приезжает татарин в Киев на княжий двор; коня своего оставляет посреди двора непривязанным, входит в гридню, святым крестом себя не осеняет, поклонов не отдаёт по обычаю, бросает письмо Калина на белодубовый стол. В письме написано:
«Сдавай, князь, Киев нам - татарам без бою, без кровопролития, да больше хлеба напеки, пива лучшего навари, ожидай нас в гости; я приду к тебе в Киев, жену твою Евпраксию замуж за себя возьму. Добром мне не покоришься - заставлю тебя покориться силою!»
Прочёл князь письмо, закручинился и стал про себя думу думать, как тут быть ему:
«Неладных я дел наделал: поссорился со всеми богатырями могучими; никого из них не осталось в Киеве. Если бы был тут хотя один старый казак Илья Муромец, заступился бы он за наш народ. А я разгневался на него в недобрый час, приказал посадить в подвалы глубокие, заморил голодной смертью! Ох, горе, горе!»
Приходит тут в гридню дочь князя Владимира; была она девица добрая да разумная; как приказал князь засадить Илью в глубокие погреба - каждый день ходила княжна к богатырю со своими девушками, хлеб-соль старому казаку приносила.
Говорит княжна:
- Свет родимый батюшка, пошли слуг в погреба глубокие; может быть, жив ещё Илья Муромец.
Покачал Владимир головой; однако пошёл сам в темницу к Илье Муромцу; отбили у дверей железные замки - видит князь: сидит старый богатырь, жив-невредим. Обрадовался князь, до земли поклон отдал Илье Муромцу.
- Славный богатырь, Илья Иванович! Съезди к Калину-царю, сразись с ним ради матушки родной земли.
Илья зла не помнил; поехал сейчас же с князем Владимиром к Калину-царю, захватили они с собой дары богатые; стали просить Калина, чтобы дал им сроку три года к смертному бою приготовиться.
Говорит Калин:
- Нет вам срока на три года, ни на три месяца; дам вам сроку на три дня; приготовляйтесь к верной смерти.
Уехал Илья Муромец из Орды, дал совет князю Владимиру: заложить накрепко двери городовые в Киеве, вырыть вокруг города рвы глубокие, насыпать холмы высокие, а сам богатырь отправился в дальнее чистое поле.
Ехал Илья Иванович долго ли, коротко ли, приехал к шатру белополотняному; у шатра стоят тринадцать коней богатырских, в шатре сидят за обедом тринадцать богатырей могучих. Вышел Илье навстречу крёстный отец его, богатырь Самсон Самсонович.
- Садись с нами, крестник, за стол, хлеба-соли отведать богатырских. Сел Илья за стол; стал рассказывать богатырям, какая беда стряслась над
Киевом, просит Самсона прийти Владимиру на помощь. Отвечает славный Самсон Самсонович:
- Не могу я ни сам поехать, ни богатырей своих отпустить с тобой. Дал я зарок не служить князю Владимиру за то, что он не почитает богатырей могучих, слушает злые наветы бояр продажных.
Упросил Илья Муромец Самсона Самсоновича поехать под Киев, не ради князя Владимира, ради Руси-матушки, и зарок его на себя взял.
Приехали богатыри под Киев уже под вечер; раскинули шатры, прилегли отдохнуть перед боем; одному Илье не спится, не дремлется. И пробрался Илья на бурушке в полки татарские; начал среди татар поезживать, боевой палицей помахивать; махнёт правой рукой - повалятся татары целой улицей, отмахнётся - ложатся татары частой площадью.
Говорит Илье бурушка человечьим голосом:
- Слушай меня, старый казак Илья Муромец; выкопал неверный Калин под стенами Киева три глубоких подкопа: из первого да из второго вынесу я тебя на себе, а в третьем оба мы свои головы сложим.
Разгневался Илья:
- Ах ты, мешок травяной, не видал татарских подкопов! Неужели из этих ямок не в силах меня вынести?
Ударил Илья бурушку по крутым бёдрам; взвился стрелой добрый конь; вынес Илью из первого и из второго подкопа, в третьем оба на дне остались.
Прибежали тут татары, схватили доброго молодца, заковали в железные цепи, привели к Калину-царю.
Говорит Калин Илье:
- Останься у меня на службе, славный богатырь; дам тебе за столом место рядом с собою; подарю табун коней резвых, серебра, золота, сколько захочешь.
Говорит Илья:
- Если бы были у меня руки свободны, послужил бы я тебе - отсёк бы твою буйную голову.
Отдал тогда Калин приказ вывести Илью в поле и побить калёными стрелами. Идёт Илья мимо церкви, Господу Богу взмолился: «Господи! Не выдай меня неверным татарам».
Услышал Бог молитву Ильи, послал к нему двух ангелов, оборвали они с рук Ильи шёлковые верёвки, с ног сняли железные цепи; ухватил Илья одного татарина за ноги, стал им направо, налево помахивать; ложатся татары сотнями. Тут к Илье подбежал верный бурушка; сел на него Илья, поехал на горы высокие, натянул тугой лук, пустил калёную стрелу, сам приговаривает:
- Ты лети, стрела, выше леса дремучего, попади прямо в белый шатёр богатырский, пробей крышу, устремись в грудь Самсону-богатырю, затронь его сердце богатырское в груди белой; что он спит до сих пор, над собой беды не слышит?
Ударила стрела в Самсона, вскочил богатырь на резвые ноги:
- Вставайте, братцы названые; стрела мне в грудь попала; это крестник мой, Илья, зовёт на помощь.
Сели тут богатыри на своих добрых коней; земля сырая под ними поколебалась; летят во весь опор на татарские полчища; в три часа перебили всю силу татарскую.
Говорят татары:
- Закажем и детям и внукам ездить под Киев-город, с русскими богатырями мериться силушкой!
Вышел сам Владимир Солнышко с прекрасной княгиней Евпраксией, приказал слугам расстилать богатырям под ноги драгоценные сукна, одарил их богатыми подарками, позвал на почётный пир. Тут богатыри с князем примирились; стали опять служить ему верой-правдою.
